Алесь Беляцкий: «Таких репрессий в Беларуси не было со времён Сталина»

Руководитель правозащитного центра «Весна» Алесь Беляцкий, комментируя ситуацию с уголовным преследованием участников акций протеста в Беларуси, заявил в интервью Deutsche Welle, что уровень репрессий в стране зашкаливает. Коснулись они и самого центра. Бывший политзаключённый Беляцкий, проведший почти три года в СИЗО и в колонии, объяснил DW, как администрация в местах лишения свободы давит на политзаключённых, и рассказал, каким образом те могут отстаивать свои права.

DW: Генпрокуратура Беларуси направила в суды 468 уголовных дел в отношении участников акций протеста. Цифра впечатляет. Что происходит?

Алесь Беляцкий: На самом деле число этих дел никто точно не посчитал. Думаю, что их намного больше, потому что возбуждено было примерно две с половиной тысячи уголовных дел. Часть их ещё не дошла до завершения. Есть дела, по которым проходит сразу по 10-12 человек, есть — по одному.

Из нашего центра четыре человека находятся в СИЗО. Уголовное дело против «Весны» раскручивается. Моих коллег вызвали сейчас в Следственный комитет на допрос по этому делу — нас обвиняют в финансировании действий, которые грубо нарушают общественный порядок. Это за то, что мы помогаем людям писать жалобы, даём советы, как себя вести во время мирных акций.

По этой статье УК наказание — до двух лет колонии. Кроме того, могут и ещё какие-то статьи всплыть. У нас часто так бывает — начинают с одной, потом другая и третья выскакивают. Я сам прохожу пока что свидетелем по двум уголовным делам, но мой статус тоже в любой момент может измениться.

Алесь Беляцкий / Фото: © DPA, Picture Alliance, Thomas Körbel

Вообще, в январе и феврале проходило примерно по 100 судов [по делам участников акций протеста. — примечание редакции Deutsche Welle].  Всё это говорит о том, что масштаб репрессий в стране необычайно высок, такого не было со времён Сталина. Это даже нельзя ни с чем сравнить. Если вспомнить историю Беларуси времён СССР, то у нас по антисоветским статьям в 60-80-е годы судили обычно от одного до трёх человек ежегодно. Сейчас сотни людей ежемесячно отправляют за решётку, сотни сидят, и буквально каждый день возбуждаются новые уголовные дела. Уровень репрессий просто зашкаливает.

Власти разговаривают с народом на языке насилия. Так называемая судебная власть абсолютно зависима, её использует на полную мощь против политических оппонентов, которые представляют самые разные слои общества — это и студенты, журналисты, политические активисты, представители избирательных штабов кандидатов в президенты, рядовые рабочие. Все они летом и осенью 2020 года выражали как могли протест против нарушений во время выборов. И вот теперь идёт настоящий вал судов и репрессивных действий властей.

— Неудивительно, что в Беларуси постоянно растёт число политзаключённых. В каких условиях они находятся за решёткой, отличается ли это от условий для обычных уголовников, осуждённых по бытовым статьям?

— По данным белорусских правозащитников, на 15 марта в стране 281 человек был признан политическим заключённым. Да, эта цифра постоянно растёт. Иногда нас даже упрекают в том, что мы не спешим признавать людей политзаключёнными. Но такие у нас строгие стандарты.

Условия в белорусских тюрьмах не соответствуют международным нормам. Это касается и количества заключённых в камерах, и самих камер, которые больше напоминают общественные туалеты, и питания, и медицинского обслуживания, и, конечно, нахождения в СИЗО. Это довольно серьёзное испытание для любого человека. Я сам был в двух СИЗО и в одной колонии и могу точно сказать — нужно иметь крепкое здоровье, чтобы сидеть в белорусских тюрьмах, притом его там очень легко можно потерять.

Во-первых, там не хватает света — все эти «ресницы» на окнах практически не пропускают свет, поэтому очень быстро падает зрение. В еде, которую дают заключённым, не хватает витаминов. И если со свободы тебя не подкармливают теми же овощами или не передают витамины, то очень легко можно потерять и зубы.

К политзаключённым, конечно, у администрации особый подход. Многие из политических попадают в СИЗО, если начинают каким-то образом отстаивать свои права — на обязательную прогулку, на получение корреспонденции, которая неизвестно куда исчезает, ведь большинство писем вообще до них не доходит.

Неделю назад был такой очень характерный случай в Могилёвском СИЗО, где сидит сейчас блогер Сергей Петрухин...

Видеоблогер Сергей Петрухин / Фото: © Deutsche Welle, A.Petrowitsch

— ...именно о нём я и хотел спросить. Петрухин вскрыл вены, протестуя против условий содержания. Насколько действенны такие радикальные шаги, они помогают улучшить ситуацию?

— У заключённого, как и у любого человека, всегда есть выбор. Иногда он достаточно жёсткий, когда ты видишь, что твои права грубо нарушаются администрацией. Петрухина, которого судят и которому необходима максимальная концентрация, посадили в камеру с психически больным человеком и с педофилом. Он начинает требовать, чтобы его пересадили в другую. Но его же не зря туда посадили, ясно, что администрация оказывает на него психологическое давление по просьбе, скорее всего, спецслужб. Потому что на суде Петрухин ведёт себя смело, бросает вызов всей судебной системе, обличает этот режим, выступая как трибун. Через условия содержания на него хотят надавить, а он, протестуя, режет вены.

У заключённого всегда есть такой козырь — нанесение себе увечий или голодовка. Наверное, он последний, который можно выложить на стол. И это всегда очень серьёзно, как сейчас с Петрухиным или с Игорем Банцером, который в Гродно держал сухую голодовку уже на пределе физических возможностей. Конечно, это крайние меры. Насколько они действенны и насколько сам человек готов их применить — это всегда личный выбор.

Те три года, что я провёл в колонии, я никогда не голодал и не наносил себе увечий. Но всегда знал, что если наступит такой критический момент, когда к стене припрут, всегда есть такая возможность высказать свой протест. Сейчас мы видим, что в белорусских тюрьмах постоянно идут голодовки. Это показывает, что имеет место психологическое или же физическое давление на политзаключённых.

В колониях ситуация ещё хуже. Все они под контролем администрации, и там сформирован сильный «актив» из заключённых, которые сотрудничают с администрацией, — так называемая «козлобанда». Такие заключённые готовы на всё — они могут и драку устроить, могут тебя спровоцировать на какие-то действия, если перед ними такая задача поставлена оперативным отделом, начальником колонии или начальником отряда — каждый из них имеет свою сеть таких «активистов». Поэтому в колонии заключённому приходится отбиваться и от администрации, которая давит на него лишением передач и свиданий и другими ограничениями, и от этого «актива».

Тут многое зависит от человека — как он себя будет вести, насколько готов дать отпор этим действиям и психологически готов выдержать это давление на протяжении большего времени. Потому что в колонии ты сидишь не день и не месяц. Сейчас, конечно, ситуация другая по сравнению с тем, когда я семь лет назад сидел в колонии в Бобруйске. Тогда я там был единственным политзаключённым. Сейчас их уже сотни. И это очень серьёзный вызов для администрации, потому что справиться с ними, заставить быть спокойными и послушными, будет сложно.

— Как администрация реагирует на такие радикальные действия заключённых как вскрытие вен или голодовка?

— Это старая советская школа, все методы наказания остались прежние. Если почитать воспоминания диссидентов советским времён, то сразу видно, насколько белорусские колонии и тюрьмы неотличимы от советских. Естественно, за любое такое действие заключённый попадает в карцер (если он сидит в СИЗО) или в ШИЗО (если находится в колонии). После нескольких взысканий в колонии он становится злостным нарушителем порядка, значит, его ограничивают в передачах и свиданиях.

Если набирается определённое количество таких взысканий, то суд может отправить заключённого в тюрьму, там более строгий режим. И нужно иметь ещё больше здоровья, чтобы пережить эту тюрьму. У нас такой путь — СИЗО, потом колония, потом тюрьма — прошёл, например, Николай Статкевич. Меня судьба помиловала, я из колонии вышел на волю. Но я всегда знал, что в любой момент меня могли также отправить этим путём как злостного нарушителя. Им стать очень легко — пуговица не так застёгнута, книжка лежит в тумбочке и так далее. Администрация всегда найдёт повод, чтобы выписать взыскание.

— Чем Запад и Евросоюз как его часть могут помочь белорусским политзаключённым?

— Нужно постоянно увеличивать давление на белорусские власти. Политическая система в Беларуси находится в глубоком кризисе, мы его не преодолели. Он как вспыхнул в августе 2020 года, так и продолжается, только в другой форме. Ситуация в экономике и была не слишком хорошей, а сейчас страна на пороге реального спада.

Нельзя идти на поводу у властей и ни в коем случае нельзя экономически поддерживать этот режим. Ведь на самом деле в Беларуси сегодня такое же положение с правами человека, как в Туркменистане или же в Северной Корее. И, повторюсь, только политическое и экономическое давление со стороны Запада может повлиять на Минск.

Автор статьи:
Владимир Дорохов для Deutsche Welle (Германия), 21.03.2021

Если вам понравилась данная статья, поддержите проект!